ЗАПИСКИ ФЛАГМАНСКОГО ШТУРМАНА
Отрывок из повести
rfwj, 00:00:00 29.06.2006
ЗАПИСКИ ФЛАГМАНСКОГО ШТУРМАНА (Отрывок из повести)
Корабль – это особое существо: и живое, и ласковое, и суровое, и благодарное.
Корабль – и дом твой и крепость, и университет и оружие, и отец и защита, и приют сотен товарищей твоих и соратников.
Ни одно флотское сердце никогда не сможет забыть родной корабль.
Леонид Соболев.
Североморск – столица Северного флота. Это мой город и он мой ровесник. Здесь прошло мое детство и юность, и сюда я вернулся лейтенантом флота. Он расположен на берегу Кольского залива, как раз посредине между Мурманском и входом в Кольский залив.
Середина ноября, понедельник, семь часов утра, темно. Поэтому город залит светом уличных фонарей. Половина улицы Сафонова освещена огромным прожектором, который установлен на крыше дома №19. Сегодня будет всего 3 часа светлого времени. Близится полярная ночь, когда электрические фонари не будут гаснуть круглые сутки. Солнце мы увидим лишь 20 января будущего года. Температура всего минус 12° С. Еще не зима, но снег уже лег там, где привык ложиться за почти тридцать лет существования города. Свинцовые тучи, нависшие над ним, казалось, цеплялись за крыши и хотели сбросить их вниз. С Кольского залива дул и уже начинал подвывать ветер.
Североморск просыпался трудно и вязко. Так было всегда после выходного дня: последствия поздних развлечений в Доме офицеров или Матросском клубе, ресторанах "Ваенга", "Океан", "Чайка" и традиционного хождения в гости. Для города за Полярным кругом – это вполне культурный досуг. Редкие черные силуэты в морских шинелях и для форса, пока еще в офицерских фуражках, а не в шапках, начинали движение к месту службы, с чувством досады покидая теплые квартиры и домашний уют и вступая в борьбу со встречным студеным ветром.
Идущие с улиц Комсомольской, Пионерской, Строительной и Саши Ковалева, Советской и Верхней Ваенги, Кирова, Колышкина, Сивко, Сгибнева, Адмирала Головко и Душенова - эти отдельные человеческие фигурки в районе улицы Сафонова превращались в бурлящую черную от шинелей реку, которая одним рукавом устремлялась к штабу Северного флота и там исчезала, растворяясь в многочисленных его кабинетах и в подземных бункерах, а два других, огибая сопку на мысе Алыш с двух сторон, вливались в военный городок Атлантической оперативной эскадры, где у причалов и на рейде главной базы Северного флота стояли боевые корабли. Да и эти рукава также внезапно исчезали на трапах кораблей.
Город и его улицы были спланированы так, чтобы любой корабельный офицер днем или ночью мог в течение 30 минут прибыть на корабль по команде "Большой сбор" или по тревоге. Столько времени отводилось каждому из кораблей для подготовки к съемке со швартовов и экстренного выхода в море.
Что ни улица в Североморске, то память о героях.Подполковник Борис Феоктистович Сафонов в первые месяцы Великой Отечественной войны сбил над Баренцевым морем и над Кольским полуостровом столько фашистских стервятников, что Сталину не оставалось ничего другого, как одного из первых дважды наградить его Звездой Героя.
Герой Советского Союза лейтенант Сгибнев тоже был летчиком морской авиации. Иван Сивко - морской пехотинец. Защищая Родину, взорвал противотанковую гранату и, погибнув, уничтожил окружавших врагов.
Константин Иванович Душенов создавал Северный флот в 30-х годах прошлого века и был первым его командующим. К сожалению, был репрессирован и умер в лагерях. В Ленинграде мне приходилось встречаться с людьми, которые знали его лично, и были вместе с ним на лесоповале. Велика его заслуга в создании Северного флота, но кому-то не нравился этот талантливый военоначальник.
Адмирал Арсений Головко командовал Северным флотом в годы Великой Отечественной войны. Это его корабли с рубежа Нордкап – Медвежий сопровождали конвои союзников, идущие в порты Мурманск и Архангельск с продовольствием и оружием для советской армии. Сын Арсения Григорьевича – Михаил Головко тоже стал военным моряком. Мы учились с ним в Ленинграде в ВВМУ им. М.В. Фрунзе (сегодня это вновь Морской кадетский корпус), где он был командиром моего взвода. Жена адмирала – Кира Головко – известная актриса Московского Художественного академического театра. Миша женился на пятом курсе на Наташе Ванифатьевой – дочери вице-адмирала А.Г. Ванифатьева. Он командовал нашим училищем в 1951-1952 гг. и 1959-1967 гг. Это была красивая свадьба на зависть всему Ленинграду: белые курсантские форменки и белые перчатки, белые офицерские и адмиральские тужурки с орденами и медалями, белые фуражки и золотые шевроны на рукавах, кортики и море цветов. Весь цвет военно-морского флота приветствовал этот брак, отдавая должное красоте молодых и памяти адмирала Арсения Головко.
Миша, закончив училище, начнет службу на Черноморском флоте в Севастополе в дивизии надводных кораблей, чтобы потом продолжить ее в Ура-губе на Севере и закончить в журнале "Морской сборник". Он стал военным журналистом.
На этой свадьбе был его одноклассник по училищу и старшина нашей роты Федор Гладков, внук писателя Федора Гладкова. Когда его спрашивали: "Федя, какая твоя любимая команда?", имея ввиду футбольную или хоккейную, Федор неизменно отвечал: "Смирно!".
Он начал службу на подводных лодках Северного флота и вскоре поступил в Академию Советской Армии. По окончании ее находился в командировке в Афганистане. Нет сегодня его среди живых. Федя погиб. Вертолет, на котором он летел, был сбит моджахедами. Со своими товарищами он отстреливался до тех пор, пока билось его сердце. Позже о последнем бое Федора в журнале "Юность" будет опубликован очерк. Моряки нужны были не только в море, но и на суше.
Направляясь к месту своей службы адмиралы и капитаны разных рангов, капитан-лейтенанты, старшие и просто лейтенанты, а также мичманы, старшины и матросы хоть и не в строю, но шли почти парадным маршем мимо высоченного памятника Неизвестному матросу-североморцу, стоящему прямо на берегу Кольского залива в начале улицы Сафонова, приветствовали его скрипом снега под каблуками и, не взирая на совершенно ненастную погоду, окидывали добрыми и благодарными взглядами.
На мысе Алыш на сопке располагался пост наблюдения и связи (пост НИС), который одновременно выполнял функции брандвахты. На нем на одном фале были подняты вертикально два красных огня, что означало "Ожидается шторм от северо-запада", а на другом тоже вертикально – белый-красный-белый, запрещавший движение по рейду и гаваням маломерным кораблям, катерам и шлюпкам.
Становилось очевидным, что предстоящий день принесет нам сюрпризы. Но мы еще не знали, что вскоре на брандвахте появятся сигналы о приближении урагана.
У причалов губы Ваенга, границы которой с севера обозначал мыс Карбас, а с северо-запада мыс Алыш, стояли боевые корабли самого могучего соединения военно-морского флота СССР – Атлантической эскадры Северного флота.
Для неискушенного читателя хочу пояснить, что слово "губа" имеет два наиболее распространенных значения. Первое значение – место, куда под арест сажают недисциплинированных военнослужащих. А второе – в акватории Северного Ледовитого и Тихого океанов небольшие заливчики в заливах более крупных.
Командующим Атлантической эскадрой был лучший из адмиралов военно-морского флота СССР контр-адмирал Зуб Виталий Иванович. Он был интеллигентом от моря и от светской жизни и настоящим командиром.
А еще он был знаменит тем, что его отец Иван Зуб, будучи главным политработником в войсках противовоздушной обороны Москвы, возглавлял охрану известного "слуги народа" Лаврентия Берии, которого после ареста на всякий случай спрятали от преданных ему НКВД-шников в одном из подземных бункеров Подмосковья. А те действительно сильно хотели выручить своего патрона. Поскольку арестовывали Лаврентия Павловича несколько высших офицеров, то исчезновение старшего Зуба вызвало подозрение у подчиненных Берии о его причастности к аресту. Поэтому примчались важные особы из Москвы на Север, где в то время младший Зуб, будучи старшим лейтенантом, командовал морским охотником, и стали просить его рассказать о том, где бы они папу его смогли бы увидеть. Очень встретиться с ним им хотелось. Соскучились, мол и поговорить охота…
Но Виталий Иванович отвечал им, что про папу он ничего знать не знает. И тогда они с ним очень долго разговаривали да разговаривали и неизвестно, чем бы это все кончилось для командира охотника, если бы вдруг из радио все не узнали о том, что Лаврентий Павлович уже и не "слуга народа", а очень даже народный враг.
После такого сообщения из средства массовой информации любопытствующие в неизвестном направлении с Севера быстро уехали. А Виталий Иванович продолжил службу и дослужился до адмирала. Не только эскадрой покомандовал. Службу заканчивал первым заместителем начальника Боевой подготовки военно-морского флота СССР.
А пока стояли на причалах корабли его эскадры и отдыхали, находясь в планово-предупредительном ремонте после тяжелого года боевой и политической подготовки: учений, дальних походов, боевых дежурств по флоту и участий в спасательных операциях. На третьем причале - большие противолодочные корабли (БПК) "Адмирал Исаков" и "Маршал Тимошенко", на четвертом - "Адмирал Юмашев" и штабной корабль Атлантической оперативной эскадры "Волга". Пятый причал заняли БПК "Кронштадт" и "Адмирал Макаров".
"Адмирал Макаров" – это мой корабль, а я на нем – старший штурман. На шестом причале стояли БПК "Огневой" и большой ракетный корабль "Смышленый". Далее на седьмом причале, самом большом в губе Ваенга, ошвартовались БПК "Адмирал Нахимов" и "Адмирал Исаченков".
Причал этот строили с запасом для очень больших кораблей класса авианосцев. Он единственный был железобетонным. Но как у нас бывает "блин комом вышел". Туда впоследствии швартовать стали атомные ракетные крейсера "Киров", "Фрунзе" и "Петр Великий", а авианосцы, увы, не смогли становиться.
Восьмой и девятый причалы принадлежали дивизии противолодочных кораблей. Им было мало места, приходилось стоять по 4 борта у одного причала. Кроме трех больших ракетных кораблей "Зоркого", "Бойкого" и "Дерзкого", там стояли пять БПК проекта 1135 – "братья" нынешнего флагмана военно-морских сил Украины "Гетмана Сагайдачного". Отличие от последнего - наличие на борту ракетного противолодочного комплекса.
На десятом причале стояли два ракетных крейсера "Адмирал Зозуля" и "Вице-адмирал Дрозд". Иногда среди всех этих красавцев втискивались корабли артиллерийской бригады "Бывалый" и "Спокойный". Комбригом в то время у них был капитан 1 ранга Фролов Александр Иванович.
Для нас он замечателен двумя эпизодами своей дальнейшей биографии. По первому эпизоду он командовал военно-морской базой в Донузлаве (Крым), а начальником штаба у него служил контр-адмирал Б. Кожин, впоследствии первый командующий военно-морскими силами Украины. По второму эпизоду он был первым в истории крымского парламента вице-спикером.
Причалы, у которых стояли корабли, располагались перпендикулярно береговой черте и были прочны, и почти все они были плавающими причалами. Дело в том, что высота прилива в Кольском заливе достигает 3,5 метров. Поэтому в момент прилива и отлива корабли вместе с ними то всплывали, то опускались. Если бы причалы были иными нетрудно представить в каком напряжении находились бы экипажи кораблей по несколько раз в день потравливая или выбирая концы. Тем, кому выпадало стоять на седьмом причале, не завидовали. К причалам корабли швартовались без участия буксиров практически в любую погоду. Также без посторонней помощи снимались со швартовов и уходили в море.
Уже за пределами территории Атлантической оперативной эскадры, по периметру губы Ваенга, шли причалы бригады десантных кораблей, судов аварийно-спасательных, которые спустя почти 25 лет, постаревшими, примут участие в спасательной операции по "Курску", но не смогут спасти его экипаж. Дальше шли причалы восемнадцатый и девятнадцатый в губе Окольной, которая являлась составной частью губы Ваенга на ее северо-восточном берегу. Именно на этих причалах загружались баллистическими и крылатыми ракетами подводные лодки и надводные корабли. В подземельях Окольной ракет было несметное число. Страна с хорошим запасом заботилась о своей безопасности. И ее уважали!
Время вроде мирное – год 1978 от рождества Христова и о подвигах ратных вроде и говорить не уместно. Но они были. Не ровня, конечно, подвигам в обороне Севастополя или в Великой Отечественной войне. Но своих соотечественников спасали, не жалея живота своего, и корабли свои с их экипажами героическими героически спасали. И друзьям заграничным на выручку приходили.
Вот стоят "Адмирал Макаров" и "Адмирал Нахимов". В 1974 году, когда на Кипре бушевала война, "Нахимов" ворвался в Лимассол под прикрытием "Адмирала Макарова" и вывез оттуда наших соотечественников торговых представителей и посольских людей с семьями, и туристов немногочисленных. Были там и одесситы. Ни один самолет без опознавательных и с опознавательными знаками не посмел приблизиться или атаковать наши корабли. А теперь как было бы?
В 1976 году "Адмирал Макаров" в Анголе с моря поддерживал "наших" ангольцев в районе Лобиту, где шли серьезные бои, и препятствовал возможной агрессии со стороны Южно-Африканской республики и Родезии на приморском фланге, сопровождал в акватории Гвинейского залива, обеспечивая безопасность морских перевозок, кубинские транспортные суда с добровольцами, которые следовали в Анголу. А еще служил приводным маяком для нашей военно-транспортной авиации. Летит самолетик наш над Гвинейским заливом в Луанду и обратно, а летчик у нас спрашивает: "Подскажите-ка ребята, в каких координатах полет я свой совершаю?" А мы ему по радио: "Широта такая и долгота такая-то". А он с высоты 10000 метров нам спасибо говорит. Приятно ему становиться, что не заблудится, на нужный аэродром прилетит.
В Африке, если не на тот сядешь, то сразу можно на чей-то стол в качестве обеда угодить или к стенке поставят. А еще мы его предупреждали, когда какая-нибудь малоразмерная воздушная цель пыталась к нему приблизиться, чтобы был внимательнее. Далеко наши радиолокационные станции воздушное пространство просматривали, сотнями километров измерялись обозреваемые просторы.
Освобожденный секретарь партийной организации корабля старший лейтенант Игорь Белозерцев, выпускник Киевского Военно-морского политического училища, за выполнение этой боевой задачи был награжден медалью "За боевые заслуги".
Смешное и героическое рядом по жизни ходит. Командиру корабля капитану 2 ранга Музалевскому разрешили вне очереди приобрести "Жигули" одиннадцатой модели. Родина "знает" кто более герой! Не обижались!
Старший помощник на "Адмирале Макарове" капитан 3 ранга Вячеслав Кондрашов - кавалер ордена "Красной Звезды". Еще старшим лейтенантом, когда служил на ракетном крейсере "Вице-адмирал Дрозд", спасал нашу подводную лодку. Нужно было высадиться на нее в условиях бушующего моря с вертолета, принять буксирный конец, закрепить его на баке и дальше выполнять обязанности вахтенного офицера до завершения буксировки в базу.
Экипаж лодки, оставшийся в живых, не имел возможности выйти на верхнюю палубу после пожара. Трудно было оказаться не смытым с палубы подводной лодки. Но еще труднее было вертолету взлететь со вздымающейся на волне вертолетной палубы крейсера, а вернувшись, совершить посадку.
Перед взлетом, когда отдавались талрепы, крепящие вертолет к палубе, его за стойки шасси удерживали от падения за борт руками привязанные к той же палубе офицеры и мичманы.
Они были из числа добровольцев. Матросов берегли: молодые, пусть еще поживут. Хотя сами были на пару лет старше их.
А потом была посадка. И опять захват на удержание вручную. А палуба кренилась, взлетала вверх и проваливалась вниз, а вертолетные лопасти свистели у самого уха.
На лодку должны были лететь три офицера. Полетели только добровольцы и только неженатые. Слава Кондрашов был одним из них. Можно было подождать, когда успокоится море. Но там, на лодке, были наши ребята. И они были героями. Через несколько лет после описываемых событий Слава стал командиром "Адмирала Макарова".
Своих не предавали! Не чета нынешним предателям и предательствам. Один генерал КГБ Калугин чего стоит. Сдал и Родину и товарищей. Демократ теперь он. По Нью-Йорку нынче гуляет, экскурсии автобусные для туристов проводит. Показывает где, когда и за сколько сдавал наших разведчиков и их американских друзей. Родины у него теперь нет.
***
На рейде в точках якорных стоянок на фоне засыпанного первым снегом западного берега Кольского залива, поражая взоры обывателей и профессионалов строгостью и идеальностью линий, стояли три красавца крейсера. Это были авианесущий крейсер "Киев" и артиллерийские крейсера "Мурманск" и "Александр Невский".
"Мурманск" и "Невский" как бы олицетворяли эпоху как бы олицетворяли эпоху классических артиллерийских крейсеров, случайно сохранившихся во флоте до настоящего времени и не репрессированных самовлюбленным Генеральным Секретарем ЦК КПСС Никитой Сергеевичем Хрущевым, который заставил флот расстаться с десятком подобных кораблей. Ему казалось, что ракетное оружие, только появившееся на вооружении, решит все проблемы на море. Он сильно ошибался. Часть из этих красавцев пополнила флота Индии и Индонезии, а других распилили на железо.
Старпом на крейсере "Мурманск" Витя Ярыгин. Через несколько лет станет его командиром, а потом и командиром авианосца "Адмирал флота СССР Николай Кузнецов". Он первый его командир.Это он перевел его с Черного моря на Северный флот, когда страна Советский Союз трещала по швам. Позже вице-адмирал, начальник управления кадров ВМФ России.
Крейсера уже нет в Североморске, как нет и остальных кораблей, о которых идет рассказ. И на железо в Индию он не захотел идти. В знак протеста, когда его туда начали буксировать, оборвал буксир и сдрейфовал на траверзе Норвегии в один из ее фьордов, где и залег на прибрежные камни. Все ближе к родной базе - Североморску.
Норвежцы теперь воздают ему должное за его мужество, когда во время отлива обнажаются башни главного и универсального калибра и палуба, по которой и мне пришлось походить в бытность мою флагманским штурманом 120 бригады ракетных кораблей Северного флота. "Какой гордый корабль", - восхищаются они на своем норвежском языке. "Не захотел в Индию идти. Ах! Ах! Ах!".
Сколько минных постановок он сделал, сколько стрельб выполнил за свою жизнь! А как он стрелял главным калибром! Представьте себе, что на удалении от крейсера в 30 км буксир за собой тащит щит-мишень с длиной буксирного конца всего 400 метров. А крейсер идет противоракетным и противоартиллерийским зигзагом, то есть непрерывно меняет курсы, перекладывая руль то "Лево на борт" то "Право на борт". И в эту мишень артиллеристы должны попасть. А вы на буксире. В вашу сторону каждые 30 секунд летят по 12 снарядов калибра 152 мм. А если мимо? Смелые люди, кто стреляет, а еще смелее те, кто на буксире. Были случаи, когда попадали по своим. Но не «Мурманск».Рисковали на учениях во имя того, чтобы в настоящем бою своих жертв было меньше.
Перед стрельбой на такую дистанцию нужно было запускать шар-зонд для определения направления и силы ветра по высотам полета снаряда или, другими словами, провести шар-пилотные наблюдения. Ветер изменял траекторию его полета. Нельзя было не учитывать силу и направление ветра. В буксир вместо мишени можно было попасть, а в бою во врага промазать.
О запуске такого шара-зонда нужно было подавать заблаговременно заявку в отдел боевой подготовки флота с тем, чтобы штаб вовремя предупредил корпус противовоздушной обороны страны о таком запуске.
Один раз забыли проинформировать кого надо, а шар подняли. Войска противовоздушной обороны (ПВО) страны тревогу сыграли. И не мудрено. Цель воздушная на запрос "свой-чужой" не отвечает. Были подняты истребители-перехватчики в воздух, но вовремя разобрались, а для летчиков была тренировка. А нас поругали потом. А вывод один – ПВО бдительно несет службу! И это позже подтвердилось на деле.
Я, как флагманский штурман, находился в море на борту атомного крейсера "Киров" на флагманском командном пункте, когда от дежурного офицера по противовоздушной обороне соединения поступил доклад о появлении воздушной цели, которая следовала над Баренцевым морем со стороны Северного полюса курсом на юг с намерением пролететь над Кольским полуостровом.
Ее обнаружили на дистанции примерно триста пятьдесят километров от корабля. Цель на запрос "свой-чужой" не отвечала. Этот же доклад в радиосети ПВО мы продублировали в штаб Северного флота и в штаб корпуса ПВО страны. За целью установили непрерывное радиолокационное наблюдение и сопровождение корабельными зенитными ракетными комплексами. Далеко мы ими могли с "Кирова" стрельнуть. Такая дальность нашим вероятным противникам в те годы и не снилась.
Когда потенциальный нарушитель приближался к государственной границе, были подняты истребители-перехватчики, которые классифицировали ее как "Боинг". Они попытались вначале цель повернуть на обратный курс, крыльями ей по товарищески помахивали, а потом, когда она не подчинилась этой команде, пытались посадить на один из аэродромов Кольского полуострова. К сожалению, южно-корейский самолет никак не реагировал на указания перехватчиков. Лишь когда он пересек весь Кольский полуостров, было принято решение сбить нарушителя. Что и было выполнено.
Обошлось без человеческих жертв. Ракетой была отсечена часть крыла "Боинга" и летчик совершил аварийную посадку на замерзшее озеро Карельского перешейка вблизи г. Петрозаводска.
Южнокорейский летчик потом сильно извинялся и все рассказывал, что заблудился. Через четыре года его соотечественники, и тоже на "Боинге", "заблудились" на Дальнем востоке. Их тоже сбили. На этот раз не обошлось без жертв. Около 300 пассажиров погибло. Не хотели учиться на своих-чужих ошибках. Хотя это дело темное и до сих пор попахивает шпионажем, который организовали американцы.
Если кто-то сомневается в американском следе, то вот вам еще один пример. 1 июля 1960 года над Баренцевым морем был сбит разведывательный самолет РБ-47 ВВС США. Из шести членов экипажа два человека были подобраны живыми нашим рыболовным траулером, а майора Юджина Пола не нашли тогда, и он долгие годы считался пропавшим без вести.
РБ-47 сбили через два месяца после У-2, который пилотировал известный всему миру американский пилот Фрэнсис Пауэрс, и которого публично судили в СССР. Сегодня Пентагон признает, что за время разведывательных полетов над СССР и Китаем было сбито свыше сорока американских самолетов. Сто двадцать летчиков продолжают числиться пропавшими без вести. А могилу майора Юджина Пола уже в наши дни удалось найти на Кольском полуострове. Родственники повезут останки пилота на родину в Санта-Монику, штат Калифорния.
Один из современных североморских ассов после того, как сбил разведывательный "Орион", в качестве оправдания сказал: "Мне показалось, что правым крылом этот самолет нарушил государственную границу СССР".
Командиром на "Мурманске" был Петр Святашов. Позже, в 90-х годах, командовал Средиземноморской эскадрой и был заместителем командующего Черноморским флотом России, вице-адмирал. ***
"Киев" представлял современную концепцию развития советского военно-морского флота. Спасибо Главнокомандующему Военно-морским флотом СССР Сергею Георгиевичу Горшкову за океанский флот, который был создан благодаря его настойчивости и таланту. На нем мы с огромной гордостью за флот и страну служили своему Отечеству. И "Киев" – это его гордость и детище.
Построив в начале Первой мировой войны первое в мире авиационное судно "Орлица" и несколько гидрокрейсеров в составе Балтийского и Черноморского флотов, Россия затем утратила свое первенство, уступила всем, кому только могла и, вот теперь, казалось, наверстывает упущенное.
Хотя проектирование авианосцев ВМФ СССР для самолетов катапультного взлета на колесном шасси началось в 1939 году, однако, до конца 1970-х годов их создание не имело политической поддержки руководства страны.
"Киев" стал головным кораблем из серии советских авианосцев. Он был заложен на Черноморском судостроительном заводе в Николаеве в 1970 году, спущен на воду 26 декабря 1972, вступил в строй 28 декабря 1975 года, а 15 июня 1976 года включен в состав Краснознаменного Северного флота. За ним были построены его «братья» "Минск", "Новороссийск" и "Баку", который позднее, после смерти С.Г. Горшкова, был назван его именем.
Трудными были роды авианосца "Киев". Первоначально корабль с таким названием должен был завершить серию уже построенных вертолетоносцев "Ленинград" и "Москва". Поэтому в 1967 году на стапеле Черноморского судостроительного завода был заложен третий корпус с названием "Киев".
Однако в процессе его строительства по результатам использования уже построенных вертолетоносцев выяснилось, что корабли в сильный шторм сильно раскачивались, а вертолетного вооружения явно не хватало для решения задач, которые ставились перед этими кораблями. Да и площадь полетной палубы оказалась недостаточной для интенсивного использования вертолетов. К тому же, на воздушном параде в Домодедове был показан новейший самолет вертикального взлета и посадки Як-36, который строился для ведения боевых действий в горной местности.
Намного опередили наши умные конструкторы западных! Получилось почти как с запуском первого космического спутника. Мы впереди планеты всей! После увиденного взлета и посадки ЯК-36, могу представить себе, как долго не закрывались рты от удивления у иностранных гостей (английский "Харриер" появился намного позже).
У главкома ВМФ возникла идея использовать этот самолет с корабельной палубы. Решение принято и работа закипела. Попытки простым удлинением корпуса третьего вертолетоносца создать классический авианосец успехом не увенчались.
"Киев" пришлось разобрать, а на его месте, на стапелях, заложили новый корабль, который разработали в Невском конструкторском бюро под руководством главного конструктора А.В. Маринича. Три года после спуска на воду корабль находился на Черном море, проходя швартовые, заводские и государственные испытания.
Государственные испытания корабля проводила Правительственная комиссия под руководством первого заместителя командующего Северным флотом вице-адмирала Е. Волобуева.
Интересна судьба этого адмирала. Закончив сухопутное артиллерийское училище, он случайно попал на флот, но стал настоящим моряком. Он добился, как видим, больших успехов в службе, став заместителем командующего Северным флотом.
Ответственным сдатчиком от Черноморского судостроительного завода был главный строитель завода И. Винник. Постановлением правительства в феврале 1977 года главному конструктору А. Мариничу, директору Черноморского судостроительного завода А. Ганькевичу, главному строителю И. Виннику вручили золотые медали "Серп и молот" Героев Социалистического Труда.
Первым командиром "Киева" был капитан 1 ранга Соколов (да простит мне читатель, что не все имена помнить удается). За ввод в боевой состав флота этого корабля планировалось его представление к званию Героя Советского Союза. Да бес попутал. Во время проверки флота инспекцией Министерства обороны СССР, которую возглавлял один из легендарных военоначальников Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза К.С. Москаленко, корабли вышли в море. А маршал конечно на самом красивом и большом корабле. Все знали, что командир на корабле один. А маршал этого не знал. Решил покомандовать и самолеты сразу все поднять в воздух. Соколову с помощью русских слов пришлось доказывать маршалу, что тот сильно заблуждается и что маршал вовсе не командир корабля. Жизнь летчиков была важнее. Не дали Героя Соколову.
На авианосце размещались 38 летательных аппаратов: самолеты с вертикальным взлетом и посадкой ЯК-38П (модернизированные ЯК-36М) и вертолеты КА-25. Его полное водоизмещение составляло 41000 тонн. На борту он имел ударное ракетное оружие "Базальт", а также зенитное ракетное, артиллерийское, торпедное и противолодочное оружие.
При длине 270 метров, ширине с полетной палубой 51 метр, крейсер имел энергетическую установку мощностью почти 150000 л/с. Для сравнения сухогрузы типа "Зоя Космодемянская" водоизмещением 60 000 тон имели силовую установку мощностью около 20000 л/с. Авианосец мог развивать скорость до 32 узлов, используя для этого 4 паровых турбины и 4 линии гребного вала.
Крылатые ракеты "Базальт" летели на 500 километров. У нашего вероятного противника еще не было "Томагавков", а "Гарпун" летел всего на 100 километров. Опять впереди планеты всей. Гордились!
За нами шпионили не только профессионалы, но и доморощенные любители. На "Киеве" рожденный в прибалтийской республике матрос срочной службы после старта "Базальтов" соскабливал с палубы продукты горения от двигателей ракеты. Уволившись в запас, собирался продать припрятанное богатство в одно из "демократических государств". Сильно хотел заработать. Не дали!
***
Уютно устроились на рейде корабли. Хотя об их якорных стоянках можно говорить лишь условно. На самом деле "Киев", "Мурманск" и "Александр Невский" стояли на рейдовых бочках.
Плавающие швартовные бочки в своей подводной части с помощью крупного калибра якорной цепи крепились к многотонному железобетонному массиву, уложенному на дно залива. В свою очередь с борта крейсеров через якорный клюз на бочку заводилась корабельная якорь цепь. Таким образом, корабли, вращаясь по воле ветра и течения вокруг этих бочек, безопасно проводили свободное от плавания время. При этом безопасность стоянки контролировалась вахтенным офицером.
Расчетами такой стоянки для "Киева" занимался целый научно-исследовательский институт из Одессы, а именно ЧЕРНОМОРНИИПРОЕКТ, расположенный на углу проспекта Шевченко и Шампанского переулка. Собрались лучшие из лучших инженеров этого института, и давай складывать и вычитать, делить и умножать, интегрировать и дифференцировать, а потом, конечно и аппроксимировать. Ну и конечно под пиво, отодвинув воблу немного в сторону, секретное письмо морякам и написали. А в нем говорилось, что раз ребята безопасно стоять на рейде хотите, то на грунт затолкайте десятки сотен тонн железобетонного монолита, а калибр якорной цепи пусть будет с кулак хорошего мужика, а лучше так с два кулака. Но поскольку в Союзе такой нет, то купите ее в Германии. Конечно, военные моряки прикинули, хватит ли у них в карманах заграничных денег на покупку такой цепи? Хватило. И теперь "Киев" стоит на рейде, а моряки от самых главных морских начальников до нижних чинов не нарадуются. Никакой североморский ветер не страшен "Киеву"!
***
Влившись в черную реку у дома №19 по улице Сафонова, где я жил в 55 квартире, через 10 минут был на своем корабле "Адмирал Макаров", на котором уже около месяца квартировал и штаб 7 оперативной эскадры. Его присутствию на нашем борту мы обязаны их большой финансовой хитрости. Дело в том, что корабельным офицерам доплачивались морские, если корабль был введен приказом командующего флотом в постоянную боевую готовность. И 30% от оклада сумма по тем временам была хорошая. Но штабной корабль не принадлежал к тем счастливчикам, которые в такой приказ попали. Поэтому, встав на довольствие на нашем корабле, о чем делался специальный приказ командира корабля, они тут же начинали получать морские. А когда от их присутствия уставал штатный экипаж, быстро переходили на другой корабль.
Одним из неудобств, причиняемых штабом, было изменение сроков приема пищи корабельными офицерами. Но самое большое неудобство, когда они в обеденный перерыв занимали каюты своих подчиненных офицеров: флагманские штурмана изгоняли из кают штурманов, флагманские артиллеристы – офицеров ракетно-артиллерийской боевой части и т.д. А реквизированные каюты под секретную канцелярию, под машбюро, для писарей и писарчуков? Захват корабельных помещений напоминал нашествие монгольской орды. Однако субординация и воинская дисциплина определяли отсутствие в этой связи недоразумений.
Только каюта командира по старой флотской традиции оставалась неприкосновенной. Оперативный дежурный эскадры размещался на ходовом мостике со всеми своими папиросами и сигаретами, оперативными планами, картами и средствами связи.
По изложенной причине я обосновался в штурманской рубке, которая в отличие от транспортных судов, находилась не в районе ходового мостика, а в недрах корабля ниже ватерлинии в пределах центрального командного поста. Именно оттуда во время боя должно было вестись управление кораблем и использованием оружия, в том числе и его движением по морям по волнам. Визуальное наблюдение велось с помощью специальных перископов. Там находились машинные телеграфы, пост управления рулем, радиолокационные станции различного назначения. Словом все, чтобы победить в бою. И там обязан по боевому расписанию находиться командир.
Меня встретил с докладом командир отделения рулевых старшина 1 статьи Толя Ветер (он не любил быть Ветром и просил фамилию называть на украинский манер – Витэр. Видно уже тогда он начинал борьбу за светлое будущее независимой Украины), и доложил, что по флоту с полуночи действует сигнал "Ветер-3", а рулевые ежечасно ведут график ветра и давления.< По последним замерам сила ветра составляет 15-17 м/с. Давление продолжает падать.
Поведал также, что на "Киеве" на 15 часов 00 минут назначено отчетно-выборное партийное собрание. К 12 часам дня туда отправятся член Военного Совета флота вице-адмирал Падорин, командир эскадры контр-адмирал Зуб, командир бригады контр-адмирал Скворцов, начальник политотдела эскадры контр-адмирал Мудрый, а также большая свита старших политического образования офицеров из главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота, политического управления Военно-морского флота, политуправления Северного флота, редакторы и корреспонденты газет и журналов "Морской сборник", "Красная звезда", "Коммунист", "Коммунист вооруженных сил", "Агитатор армии и флота", "Военная мысль", "Правда", "На страже Заполярья", "Полярная правда". Витэр мог бы стать разведчиком.
Хочу заметить, что эскадре везло с фамилиями политруководителей, и в народе по этому поводу периодически злословили. Как уже заметили, начальник политотдела эскадры Мудрый, заместители по политической части: Загубисало на "Исакове", Пузырный на "Макарове", Дубанович на "Нахимове".
Но что удивительно, все эти фамилии соответствовали внутреннему содержанию или внешнему виду их обладателей. Судите сами. Пузырный был толстым, лысым и кривоногим. И хотя роста был высокого, но ширина делала его больше похожим на пузырь. Загубисало был худым и высоким. Дубанович был очень сильно похож на Скалозуба из грибоедовского "Горе от ума". Потом он перестал быть замполитом, так как в корабельной библиотеке, где числились среди многих книг и "Три мушкетера" Александра Дюма, остались лишь брошюры общества "Знание".
Мудрый всегда, даже из "мухи", мог сотворить проблему, о которой следовало говорить на высоких партийных форумах. Это ему полагалось по должности. На самом деле он был добрым и отеческим адмиралом. Один раз и я, будучи флагманским штурманом, попал ему на "зуб". Обозвал норвежский разведывательный самолет "Орион", который мешал нам в течении двух месяцев завершить испытания зенитного ракетного комплекса атомного крейсера "Киров" и вернуться домой из Чешской губы, что на границе Баренцева и Карского морей, в главную базу – "Ориошей". На партактиве эскадры было заявлено, что флагманский штурман 120 бригады проявил политическую близорукость и сильно затупил политическую бдительность. Контр-адмирал Мудрый по призванию был воспитателем. Строго спрашивал с командиров воинских подразделений, где были замечены упущения в воспитательной работе. Воспитывая других, не заметил, как шофер его служебной "Волги", старшина срочной службы, переродившись в недисциплинированного военнослужащего, укатил на этой "Волге" в Ленинград к любимой девушке. Остановили его только в Петрозаводске. Славно прокатился!
Но какие бы фамилии политработники не носили, отдавая им должное, нужно сказать, что они честно выполняли свой служебный, партийный и политический долг на флоте.
Погода между тем продолжала портиться. Специальным рейсом рейдового катера под ответственность командира эскадры на «Киев» убыли все, кому не терпелось принять участие в партийном собрании.
Ветер в порывах достигал отметки 20 м/с и уже не было сомнений, что с минуты на минуту по флоту будет объявлен "Ветер-2".
Только успел подумать, как по засекреченной связи раздался голос оперативного дежурного флота объявившего этот сигнал. Все соединения и части флота в одно и то же время зафиксировали полученное приказание в специальных журналах и начали действовать в соответствии с контрольным листом. На самом маленьком кораблике и в самой маленькой воинской части флота, не говоря уже о могучих крейсерах, все знали, что нужно делать по этому сигналу.
Дело принимало серьезный оборот. На кораблях запускаются гирокомпасы, заводятся дополнительные швартовные концы (в отличие от кораблей Черноморского флота, где были стальные концы, на Северном флоте использовались капроновые).
Корабельные механики готовят машины мощностью 90000 лошадиных сил к даче хода. На центральные командные посты прибывают старшие помощники командиров кораблей. Началась процедура приготовления корабля к бою и походу по полуторачасовому графику.
Сколько раз мы переживали у причалов этих "Ветров"? Не сосчитать. Набушевавшись, стихия, как правило, рано или поздно, уставала и великодушно разрешала нам заниматься нашими обыденными делами, а поздним вечером, кто не занят по вахте, и отправляться на берег.
Приняли факсимильную карту погоды от гидрометеоцентра Северного флота и от английского метеоцентра Бракнелл. Хотели из любопытства сосчитать количество циклонов, которые будут угрожать нам в ближайшие дни. Все они приходили к нам от берегов Исландии по давно протоптанной траектории вдоль северного побережья Норвегии.
Утешиться, увы, не удалось. Три циклона один за другим следовали на Кольский полуостров, а первый из них уже терзал нас и наши корабли своей беспощадной мощью. Через стальной борт внутри корабля мы слышали его могучее дыхание.
С мостика в штурманскую рубку спустился флагманский штурман эскадры Николай Андреевич Бурбала и сказал: "Сегодняшняя непогода как никогда некстати. На посту НИС подняли сигнал о приближении урагана (ромбом четыре красных огня). На половине кораблей эскадры машины находятся в планово предупредительном ремонте. Значит, в случае опасности, будут иметь возможность дать ход только одной машиной. При таком ветре они не смогут отойти от причала. На "Киеве" из четырех паровых котлов в действии только один. В экстренном случае он тоже не сможет уйти штормовать в море. Три буксира выделены тылом флота для обеспечения безопасной стоянки "Киева".
С сигнального мостика спустился Витэр и доложил, что вне корабля невозможно находится. Ветер норовит выбросить за борт. К тому же вышел из строя индукционный анемометр (прибор для измерения скорости ветра в диапазоне от 0 до 30 м/с). Он начал зашкаливать. Включили корабельный измеритель ветра (КИВ), который тут же показал скорость ветра 32-33 м/с. Нет, анемометр был исправным, но уже начался ураган!
По УКВ и по засекреченной связи от оперативного дежурного флота звучит сигнал "Ветер-1" и сразу же на всех кораблях играется боевая тревога. Звучат колокола громкого боя и на "Макарове".
Поднявшись с Бурбалой на мостик, увидел, как от могучего ветра кипит Кольский залив при температуре воды +3°С. Воды не было видно, а по всей акватории залива мы наблюдали белую пену. Подобное зрелище я наблюдал первый и единственный раз в жизни. Все было как в фантастическом кинофильме.
Ветер дул в корму с такой силой, что, казалось, еще немного и все корабли эскадры, стоящие у причала, выбросит на берег. Их форштевни нависли над валунами, которыми был укреплен берег. Спасала крепость причалов, швартовных концов и то, что глубины у берега были большими, а ветер увеличил высоту прилива.
Корабли вместе с плавпричалами, казалось, парили в воздухе над заливом. Теперь, чтобы зайти на причал с берега, по аппарели нужно было подниматься вверх, а не спускаться вниз, как в обычных условиях. По радиостанции УКВ следуют команды командира эскадры. Всем кораблям следовало удерживаться у причала работой машин на задний ход. Это было не лишним.
На "Макарове", который не был в планово-предупредительном ремонте и находился во всех видах дежурства по флоту (по поиску иностранных подводных лодок, по противовоздушной обороне главной базы, по поиску и спасению аварийных кораблей и подводных лодок, по наращиванию сил боевой службы), обе машины были в исправном состоянии и работали "Малый назад". На бак и ют были направлены швартовые партии во главе с их командирами. Вооруженные топорами, они начнут рубить заледеневшие швартовные концы, если кораблю будет угрожать смертельная опасность и ему придется отойти от причала.
На "Киеве" стало не до отчетно-выборного партийного собрания. Все понимали, что с такой парусностью и ветром, превышающим 30 м/с, лучшим решением было бы сняться с бочки и уйти в море. Но сегодня это было невозможно. Замеры ветра на рейде показали силу ветра 36 м/с.
Палубы кораблей, стоящих у причалов, превратились в ледяной каток. На нее нельзя было выйти без риска соскользнуть в море.
На командном пункте Северного флота появился его командующий адмирал Владимир Николаевич Чернавин и по УКВ засекреченной связи провел переговоры с командиром эскадры. Были согласованы действия кораблей в складывающейся чрезвычайной ситуации.
Якорь-цепи "Киева" и "Мурманска", заведенные на бочки, были натянуты как струны. Можно было предположить, что и якорные цепи, заведенные с бочки на железобетонные массивы, испытывали такую же сумасшедшую нагрузку.
Несмотря на то, что на кораблях заботились о своей безопасности, все понимали, что наибольшая опасность угрожает именно авианосцу. Поэтому навигационными радиолокационными станциями на кораблях и посту НИС следили за поведением кораблей стоящих на рейде. Напряжение росло. Все, кто находился на мостике, вцепившись в поручни, ожидали любой пакости от вздыбившейся природы. Казалось, что вот-вот произойдет что-то непоправимое. Ветер достиг 40 м/с и уже десять минут не увеличивался и не уменьшался. Машины на "Макарове" работали "Средний назад". Все молили бога и призывали на помощь удачу. Почти час длился этот кошмар.
Мы не поверили своим глазам, когда за какие-то 5-10 минут сила ветра упала до 30 м/с. После 40 м/с нам показалось, что наступил штиль. Разжав кулаки, некоторые из нас увидели на ладонях кровь. Эта алая кровь была знаменем нашей победы над стихией. Все корабли у причалов и экипажи были невредимы, если не считать помятых бортов и добавившихся седин на офицерских головах.
Предстояло еще час ожидать, когда ветер станет меньше 20 м/с. К 18 часам это случилось. Но флот еще находился в состоянии "Боевой тревоги". В 18 часов 30 минут звучит отбой и флот переведен в режим "Ветер-2". "Легкое дуновение" ветерка силой 15-17 м/с делало пребывание на крыльях мостика, куда сосредоточились расслабившиеся офицеры штаба эскадры, комфортным и не обременительным. Все было позади. И все шутили. Даже те, кто никогда этого не делал. Такое бывает после нервного перенапряжения.
Командир эскадры принимает решение о продолжении партийного собрания на "Киеве" и, забрав с собой командира в кают-компанию, где оно проводилось, оставляет на мостике авианосца вахтенного офицера.
Проходит еще минут двадцать, когда по УКВ засекреченной связи мы услышали: "Киев! Я пост НИС. Проверьте ваше место. Вас дрейфует". Тот час с "Мурманска" подтверждают эту информацию. Ответ вахтенного офицера "Киева" нас первоначально успокоил. Он сообщил, что прекрасно наблюдает бочку, на которую заведена якорь-цепь. Просит не паниковать и положиться на его опыт. Он не был штурманом. И это могло дорого стоить!
Вместе с Бурбалой по кормовому радару мы убедились в том, что "Киев" действительно медленно дрейфует по направлению к седьмому причалу в восьмидесяти метрах от среза которого, почти посредине губы Ваенга, находилась банка с глубиной над ней 1,7 метра. Это была подводная скала, которую уже не одно поколение моряков-североморцев мечтало ликвидировать. Ее взрывали, не один раз, но безуспешно. Именно она не позволяла ошвартоваться к этому причалу авианесущим кораблям.
По требованию оперативного дежурного эскадры на мостик были вызваны командир эскадры и командир корабля. Неожиданно запахло катастрофой. Если крейсер ляжет на эту банку, то неминуемо перевернется под воздействием ветра, волн и потери водоизмещения. Неужели в истории флота будет еще один "Новороссийск"? А если он сдрейфует и навалится на корабли у причалов, то катастрофа будет еще масштабней. Погибнет тогда не один "Киев".
Обеспечивающим буксирам, два из которых линейные, дана команда на удержание корабля работой на укол. Но большие буксиры не смогли подойти к борту крейсера из-за того, что с подветренной стороны мешала полетная палуба, которой бы снесло рубки буксиров. И только небольшой буксир, такой как портофлотовский (порт Одесса) "Стивидор" героически, жертвуя собой, пытался спасти корабль.
Виталий Иванович Зуб лично встал к машинному телеграфу и, изменяя режим работы единственной действующей машины, пытался увести авианосец от кораблей и от опасной банки. И чудо совершилось. В считанных метрах от нее проходит авианосец. Делаются попытки стать на якорь. Но из-за имеемой инерции, эти попытки к успеху не приводят, якорь не держит.
Корабль дрейфует в сторону 19 причала на противоположном берегу. Маленький буксир продолжает неравную борьбу с непогодой и огромным кораблем, мечтая спасти его. Неумолимо приближается берег. Над Кольским заливом звучит голос Чернавина: "Океан" приказал корабли не жалеть и спасти авианосец!".
"Океан" – позывной главкома ВМФ адмирала флота СССР Сергея Горшкова. Но люди в этой ситуации и этот героический буксир бессильны. "Киев", как нам показалось с мостика "Адмирала Макарова", выбросило на северо-восточный берег губы Ваенга.
"Неужели сейчас он начнет опрокидываться" – задавали мы друг другу вопросы? Но не зря мы все на сто процентов партийные думали о боге. Видно поэтому он еще раз подарил нам чудо. "Киев" своей носовой частью лег на торец плавучего причала №19, который от неожиданности выгнулся дугой вверх, как лук. Кормой же плавно привалился к берегу. Таким образом, ему удалось сохранить свое водоизмещение.
Между крейсером, берегом и причалом, как в лагуне, а точнее в западне, оказался тот самый маленький по сравнению с огромным кораблем буксир со своим героическим капитаном и экипажем на борту. Если бы «Киев» опрокинулся в сторону берега, у людей на буксире не было шансов спастись. Но был отлив….
Очень оперативно сработали аварийно-спасательные силы флота. За какие-то 30-40 минут к "Киеву" подошли три аварийно-спасательных судна. Два из них - "Карпаты" и "Бештау", которые в свое время были также построены в Николаеве на судостроительном заводе "Имени 61 коммунара".
На корму крейсера завезли буксирный конец и, встав один другому в кильватер, на буксирных концах эти корабли удерживались в назначенных позициях. Они, боролись с еще не до конца утихшим ветром, и ожидали когда начнется прилив, чтобы начать спасательную операцию. Мы вновь прильнули к иллюминаторам на мостике «Макарова». Понимали, что в ближайшие полчаса должна наступить развязка. Когда спасатели дали ход, буксирные концы превратились в тончайшие нити и, казалось, неминуемо оборвутся. Но через пять минут корма «Киева» начала движение от берега. Радость клокотала внутри нас. Мы понимали, что спасен не только корабль, но и честь моряков Северного флота!
Вся эта коллизия обошлась флоту легким испугом: изувеченным причалом №19 и пробоиной в борту корабля длиной метров семнадцать и шириной около одного метра, к счастью выше ватерлинии. Прямо на рейде в кратчайший срок она была ликвидирована. Капитан буксира был награжден, остальные наказаны. Не обижались!
Расследование причин произошедшего показало, что в одном из звеньев якорь-цепи, идущей от бочки на массив, была полая раковина. Повезло "Киеву" и эскадре, что это звено лопнуло, когда ветер стих.
***
Славная ратная судьба выпала авианосцу. 9 ноября 1981 года его наградили Вымпелом Министра обороны СССР, а 4 мая 1985 года орденом Красного Знамени. Об этом на корабле узнали, находясь на боевой службе в Средиземном море.
Экипаж в 1300 человек, в том числе почти 400 офицеров, заслужили такую награду. После Великой отечественной войны это единственный случай награждения корабля орденом Красного Знамени. До конца 1991 года совершал "Киев" дальние походы. 30 июня 1993 года авианесущий крейсер был разоружен и исключен из списка кораблей ВМФ. Экипаж расформировали 28 августа 1994 года после торжественного спуска Военно-морского флага.
***
В 1974 году Атлантическая эскадра пополнилась очередным отрядом блестящих погонами, шевронами и кортиками молодых лейтенантов, которые в будущем должны были крепить ее могущество и славу на просторах Мирового океана и Отечества. Свое предназначение они выполнили с честью.
Удачным оказалось пополнение для БПК "Адмирал Исаков", куда получили назначение четыре бравых лейтенанта: ваш покорный слуга Виктор Алексишин, выпускник ВВМУ им. М.В. Фрунзе - на должность командира электро-навигационной группы; Сергей Ткаченко, выпускник Калининградского ВВМУ - на должность командира зенитной артиллерийской батарее №3; Леша Блюденов, выпускник Севастопольского ВВМУ им. П.С. Нахимова - на должность командира ракетной противолодочной группы; Валера Никитин, выпускник Ленинградского ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского - на должность командира трюмной группы.
Напутствие лейтенантам давал в штабном домике эскадры ее тогдашний командующий контр-адмирал Е. Калинин, сидя на простецком казенном деревянном стуле в позе роденовского мыслителя. "Сынок!, - сказал он каждому из нас, - Петру было труднее. Он строил флот. Нам же нужно всего лишь его крепить, блюдя честь свою. Иди на корабль и служи эскадре, а значит Отечеству. Нет в мире лучше и красивее кораблей, чем те, что стоят у наших причалов!".
И это была правда, хотя не были еще построены наши авианосцы и атомные крейсера.
Вице-адмирал Е. Калинин будет командовать первым отрядом кораблей ВМФ СССР, которые нанесут визит в Соединенные Штаты Америки по случаю празднования двухсотлетнего юбилея. До этого Новый свет посещали лишь корабли царской России. Его приветствие американскому народу, сказанное в период визита, мы услышали в Североморске по "вражеской" радиостанции "Голос Америки".
Норфолк – столица военно-морского флота США. Здесь американский ракетный крейсер "Олбани" был на время визита кораблем-хозяином. Во время экскурсии на него наших военных моряков американцы решили похвастаться своей сноровкой и выучкой. Решили зенитную ракету "Талос" подать на пусковую установку. А ее заклинило посредине между подъемником и пусковой. Ни назад, ни вперед. Покраснели американцы, даже дар речи потеряли. Начальники их багровыми от стыда стали. Экскурсанты выручили и обстановку разрядили. Кто-то сказал: "Ну прямо как у нас "адмиральский эффект" сработал".
Американцы повеселели и на бейсбольный матч с нашими моряками отправились. Во главе со старшим офицером и парой - тройкой офицеров особого отдела. На всякий случай. Стадион моряков встретил приветственным оглушительным ревом. Матч, к сожалению, начался несколько позже от запланированного времени, а мобильных телефонов тогда еще не было. Руководитель не мог самостоятельно принять решение и задержаться до конца матча. Все процедуры пребывания экипажей на берегу были расписаны до минуты. Стадион покидали в гробовой тишине под взглядами недоумевающих американских болельщиков. Извинения в прессу были даны только на третий день. Все обошлось, а моряки друг другу понравились.
У наших матросов в карманах появились фирменные зажигалки с вытесненным на них силуэтом американского крейсера "Олбани", а у американцев значки с Владимиром Ильичем Лениным.
Пройдет еще немного времени и уже адмирал Е. Калинин станет начальником штаба, а потом и командующим Краснознаменным Черноморским флотом.
В это же время по Бродвею в Нью-Йорке с оркестром маршировали курсанты Одесского высшего инженерного морского училища им. Ленинского комсомола, которые прибыли на торжества на учебном парусном корабле "Товарищ" во главе с деканом судоводительского факультета профессором Леонидом Родионовичем Аксютиным. В одном строю с курсантами шагали будущие доцент Супрунец Иван Петрович и профессор Зотеев Евгений Степанович. А между ними, стараясь идти в ногу, поспешал курсант Сергей Заичко. Он косо посматривал на своих педагогов, которые каждую сессию мучили его "глупыми" вопросами по гироскопии и картографии и вместо того, чтобы осматривать во время марша заморские диковинные места, мечтал: "Напридумывали от нечего делать всяких угловых скоростей, прецессий, девиаций первого и второго рода, меридиональных частей, а также каких-то непонятных стереографических и гномонических проекций, что и выговорить то сразу невозможно. Вот подрасту, стану проректором и отменю все ваши ненужные термины и определения и облегчу курсантам их нелегкую жизнь…".
Евгений Степанович, уловив этот ненавидящий взгляд, истолковал его по-своему и тоже начал мечтать: "Какие искренние и преданные глаза у этого курсанта. Видно хорошо преподаю я важную штурманскую науку, и он меня, наверное, уважает и даже может быть любит как преподавателя?"
Аксютин Л.Р., Зотеев Е.С., Супрунец И.П. и сегодня в педагогическом строю Одесской национальной морской академии, а проректор по внешним связям Заичко Сергей Иванович ввиду своей служебной занятости так и не собрался осуществить свою заветную мечту, которая родилась в его голове во время памятного марша по Бродвею. К тому же ему уже не нужно сдавать экзамены, а сыну - курсанту академии, как ни странно, нравится все то, что он прежде так не любил.
***
Между тем мы, вооруженные напутствием командира эскадры, прибыли на большой противолодочный корабль "Адмирал Исаков", который носил имя адмирала армянской национальности Исаакяна. Командовал им капитан 1 ранга Людвиг Аветисович Агаджанов. Над кораблем шествовала республика Армения. Каждый год приезжали на корабль делегации из солнечной Армении. Агаджанов ежегодно с огромным удовольствием навещал свою родную республику и армянских шефов по месту жительства. С ними он по братски сдружился. Среди шефов был и знаменитый ереванский коньячный завод со своим шикарным "Араратом". Отличники боевой подготовки из числа офицеров корабля за честь считали с Людвигом Аветисовичем по рюмке "Арарата" хлопнуть. "Арарат" был вместо почетной грамоты. Поэтому запас его создавался стратегический. Кроме коньячного завода и с меньшим энтузиазмом Людвигу Аветисовичу приходилось посещать и центральные республиканские органы – партийные и советские. Протокол требовал. Понятно, что на корабле служили посланцы армянского комсомола. И службой этой очень гордились.
Валера Никитин, как командир трюмной группы, сразу превратился из сверкающего лейтенанта в "короля дерьма и пара". Так называли всех, кому приходилось на корабле руководить различными устройствами, подающими пар, холод и воду по корабельным отсекам и системам управления оружием, обеспечивать удаление продуктов жизнедеятельности многочисленного экипажа из 450 персон.
Служба на этом поприще его закалила до высокой степени личного мужества. И эти его качества потом сыграли судьбоносную роль в жизни московского мэра Юрия Лужкова. Не знаю, что было бы с мэром, если бы не Валера.
Помните, когда независимый от всех, кроме олигарха Бориса Березовского, тележурналист Сергей Доренко, носил в зубах московского мэра по всем мировым телеканалам, обзывая непечатными словами?
У Лужкова предынфарктное состояние, городом уже не в состоянии был руководить. Во всех судах боролся с Доренко, требовал от того прекратить позорить бывшего кандидата в президенты России и все безрезультатно. Пост свой уже хотел оставить мэр и уйти на пенсию.
Посмотрел на это безобразие уже не лейтенант, а капитан 1 ранга Валера Никитин и решил спасти Москву и Россию от злого журналистского гения. Вышел он на тропу войны, что в зоне отдыха Крылатское столицы нашей Большой Родины, а там как раз Доренко на мотоцикле катит. Валера под мотоцикл взял и сиганул, а вид сделал, что это Доренко на него наехал. Когда встал, хотел по физиономии противной разок дать, но передумал. Вместо этого заявление дал в суд, что Доренко жизни лишить пытался офицера российского флота, который боевого опыта набирался на Атлантической эскадре Северного флота.
Конечно, московские судьи дело изучать стали и думали, что опять Доренко, как прежде с Лужковым, из воды сухим выйдет. Но когда увидели слова Атлантическая эскадра, как сразу поняли, что лучше Доренко засудить, чем с Валерой в контры вступать. Доренко тоже перепугался. Покушение на жизнь обвинение тяжелое. Срок большой на семь лет тянул. И давай он тут изворачиваться. Гонцов доверенных к Валере направил, миллион долларов, говорят, предлагал в обмен на свободу. Но Валера кремень. Не поддался на уговоры. Засудить врага Отечества потребовал и пусть тысяч двести за моральный ущерб выплатит. Засудили Доренко на 4 года условно, но столько денег Валере не дали. Доренко теперь где-то в тропических широтах Тихого океана спрятался. Нашел островное государство Тувала, которое создали несколько влиятельных еврейских семей в качестве резервного Израиля и оттуда на своем туваловском интернет-сайте
- ссылка - как нашкодивший пес, поскуливает.
Я бы на месте Лужкова расплатился с Валерой. Ведь здоровье мэрское Валера спас. Если бы Лужков хотя бы в душе был моряком, то так бы и поступил. А пока Валера на зарплату и пенсию государственную на флоте заработанную живет. Однако на справедливый суд и на Лужкова надежды не теряет.
Менее героически сложилась служба у лейтенанта Леши Блюденова, которого я знал еще со времени учебы в Средней школе №1 г. Североморска. Его мама, Таисия Степановна, преподавала у нас биологию и зоологию. Так вот Леша на итоговых занятиях по марксистско-ленинской подготовке, которые вел командир корабля капитан 1 ранга Людвиг Агаджанов, решил из хороших побуждений защитить всех флотских лейтенантов и произнес роковую речь. Он сказал, что на флоте служат лейтенанты и старшие лейтенанты, а все остальные только и делают вид, что хранят флотские традиции. Это была красная тряпка для командира кавказской национальности. К тому же доброе сердце Леши не смогло отказать готовящимся к демобилизации матросам в просьбе привезти из мурманского торгсина разного заграничного спиртного на банкет по случаю отъезда. Леша привез, но кому надо было, об этом тут же узнал. Леша стал современным декабристом.
Следы Леши затерялись на побережье Кольского полуострова, куда его в ссылку перевели служить. Кто-то рассказывал, что Леша там женился на участковой милиционерше. Она сажала его под домашний арест, чтобы Леша не дал тягу, когда оставляла дом и объезжала свой участок от Териберки до Святоносского залива. А это несколько сотен километров по суровому заполярному берегу. И к тому же зимой и летом на оленях. Потом дошел слух, что по причине большой любви к зоологии, которую ему, очевидно, привила его мама, он вскоре уволился из ВМФ, стал оленеводом и по замершему проливу Карские ворота с оленями перебрался на Новую Землю. С тех пор пролив больше не замерзал. Только этим можно объяснить то, что встретиться нам с ним больше не пришлось. Видно до сих пор на Новой Земле. Ждет, когда пролив замерзнет. Прошел слух, что ему предлагали на пароходе переброситься на Большую Землю. Однако Леша сказал, что оленей бросить не может. Не может их предать и все тут. С оленями - пожалуйста. Да кто тысячеголовое стадо на пассажирском пароходе повезет?<
С простодушной улыбкой на лице и с душой переполненной оптимизмом прибыл к командиру ракетно-артиллерийской боевой части (БЧ-2) лейтенант Ткаченко Сергей Вильевич. Капитан 2 ранга Ширшов не переносил улыбок и оптимизма на лице. Он считал, что лицо у всех должно быть таким же, как у него – худым, угрюмым и морщинистым. Поэтому дал себе слово сделать из молодого командира зенитной артиллерийской батареи настоящего офицера. Для этого у него был большой педагогический опыт. В основу его был положен принцип не давать спать молодым офицерам. Сам Ширшов уже был в том возрасте, когда много спать не хочется, да и бессонница была многосуточной. Поэтому, когда он не спал, а не спал он все сутки напролет, он направлялся в каюту, где был расписан его любимый офицер Ткаченко, чтобы в любое время дня и ночи идти с ним на проверку доверенного лейтенанту заведования. Таких проверок в сутки могло быть много. И не важно, сколько дней и ночей до этого его любимый лейтенант не спал (а спать он хотел всегда). В БЧ-2 он был единственным лейтенантом, а все остальные, тоже воспитанные Ширшовым, уже давно перехаживали в званиях капитан-лейтенантов и капитанов 3 ранга. Своего воспитателя они уже давно имели ввиду. И ему с ними было скучно. Другое дело лейтенант! "Капитан 2 ранга даже помолодел и морщины на лице разгладились…" - судачили его знакомые и даже высказывали смелое предположение о появлении у него любовницы необыкновенной красоты.
Для побудки командир БЧ-2 использовал подобие маленькой кочерги, которую делали из стальной проволоки диаметром 4 мм. Такой кочергой-крючком почти на всех боевых кораблях корабельные начальники выгребали из-за кожухов и из трудно доступных мест корабельный мусор, делая при этом разнос подчиненным, ответственным за исследуемое корабельное заведование. Также при побудке этим инструментом было очень удобно стаскивать со спящих подчиненных одеяла.
Через месяц Сергей уже четко знал и на практике применял флотский закон: "Если хочешь жить в уюте, не ложись в своей каюте". Кают же на корабле было много и Ширшову, выбиваясь из сил, приходилось по несколько раз в день решать головоломку по поиску подчиненного. Хотя Ткаченко был богатырского телосложения, ему одно время удавалось укрываться в каютах на поднятой койке второго яруса. Однако со временем начальник все больше сатанел и поскольку был малого роста, то своей кочергой-крюком, подпрыгнув, бил по внутреннему пространству поднятого спального места. Первоначально на такое нападение Сергей отвечал хорошим матерком, делая вид, что не опознал начальника. При этом возмущенные глаза Ширшова сползали на затылок. Позднее молчаливо сносил побои и не позволял боли победить свое мужество и тем самым демаскировать себя. Введенный в заблуждение молчанием и убежденный в том, что в данной каюте подчиненного нет, командир БЧ-2 шел продолжать поиск офицера.
Уже через год после описанной боевой и специальной подготовки Ширшов, к своему удивлению, признал, что лучшего командира зенитной батареи калибра 57 мм на эскадре не было. Всем утер нос лейтенант Ткаченко. Он с первой очереди сбивал крылатые ракеты, идущие на корабль, парашютные и пикирующие мишени, расстреливал на предельной дистанции буксируемые мишени и плавающие мины, а когда в кругу друзей-товарищей сильно выпивал, все равно успешно преодолевал любые расстояния и оказывался на корабле за мгновенье до съемки со швартовов. Слава о безошибочном прицеле лейтенанта вышла за пределы бригады, эскадры и даже флота. Командир БЧ-2 понял, что должен оставить потомкам Нахимова, Ушакова и, конечно же, своим, бесценную методику выращивания морских артиллерийских снайперов. Он сел за монографию, где описывал пользу от постоянного недосыпа лейтенантов и его влияния на точность артиллерийской стрельбы. Он так увлекся этой работой, что неожиданно для всех отказался от должности начальника гражданской обороны г. Измаила, которую ему предложил занять самый главный начальник Гражданской обороны СССР, наслышанный о необыкновенных боевых и педагогических успехах капитана 2 ранга. Его боевые соратники покрутили у своего виска указательными пальцами, поперемигивались, но повлиять на принятое решение не смогли. Тайная надежда, что смогут приезжать в гости в Измаил и ходить на рыбалку на Дунай, умерла в течении нескольких дней. Преданного Северу его до сих пор иногда можно встретить спешащего по делам на улицах другого славного города за Полярным кругом – Мурманска.
Подняв на небывалую высоту показатели в социалистическом соревновании артиллерийских подразделений Атлантической эскадры, Сергей Ткаченко был назначен на должность командира артиллерийского дивизиона авианесущего крейсера "Новороссийск" и убыл в г. Николаев.
Там он лично принимал участие в отладке артиллерийских систем корабля и дегустации продукции многочисленных винных заводов юго-западных республик, областей и районов необъятной Родины, а некоторые его замечания по поводу букета изученных вин были учтены, что позволило завоевать не одну медаль на международных алкогольных выставках.
Помог командиру капитану 1 ранга Борису Черных (еще недавно командиру БПК "Адмирал Исаченков") как лучший вахтенный офицер корабля перегнать авианосец на Дальний Восток и стал искать пути и способы возвращения назад в Европу. Это было сделать почти невозможно, но к тому времени в Москве по этажам и коридорам Главного штаба ВМФ СССР перескакивая через две ступеньки, напевая про себя веселые куплеты, и получая от этого почти эротическое удовольствие, носился давний его друг и одноклассник капитан-лейтенант Сергей Кравцов.
Иногда по ошибке он залетал в кабинеты к неприступным важного вида офицерам управления кадров ВМФ. Конечно, извинялся, чем завоевал мнение о себе как о воспитанном и интеллигентном офицере.
***
В июле 2002 года на курортном побережье залива Бохай в китайском порту Шаньхайгуань (Желтое море), где любит отдыхать высшее руководство Китайской Народной Республики, всего в 300 км от Пекина, появились рекламные щиты с изображением авианосца и приглашающей надписью: "Спешите посетить авианосец "Киев". И это вовсе не шутка. 20000 тысяч пригласительных билетов ежедневно печатается для жителей Китая. За 65 юаней (8 долларов) они могут совершить экскурсию по первозданному "Киеву", на котором убрано лишь вооружение.
Решением российского правительства от 6 сентября 1997 года авианосец был продан китайской компании "Тяньма" за 8,4 млн. долларов для разделки на металлолом. Однако в Китае от его разделки подозрительно быстро отказались. Официально заявлено, что переоборудованный "Киев" будет использован в качестве аттракциона для туристов. Так начинается третья жизнь авианосца. Но, наверное, не последняя.
Использовать авианосец в качестве аттракциона мысль абсурдная, даже если и… рентабельна. Можно предположить и такое развитие событий: экскурсионные маршруты по палубам "Киева" лишь временное действо для отвода глаз, а основная задача – восстановить авианосец для военно-морского флота военно-морского флота Поднебесной. Тогда то и начнется четвертая жизнь авианосца. Но уже с китайским именем на борту.
На эту мысль наталкивает и тот факт, что по такой же схеме купли-продажи, только несколько ранее, прошли авианосцы Тихоокеанского флота России "Минск" и "Новороссийск".
"Минск" оценили в 4,5 млн. долларов, а "Новороссийск" отдали за 4,3 млн. долларов.
"Минск" стоит у причалов китайского города Чжухай. Переоборудование под "туристов" уже обошлось в 62 млн. долларов. В выходные дни его посещают до 30 тысяч человек, что дает суточный доход в 240 тысяч долларов. Затраченные на его покупку деньги уже возвращены, а заработанные обеспечат ему возращение в боевой состав флота, но с другим именем.
Для усиления создаваемой ударной группировки то ли аттракционов, то ли военно-морского флота Китая, подтянулся и ударный авианосец "Варяг", выкупленный недостроенным в Украине. Для наивного обывателя объявлено, что из него будет сделано плавучее казино. Гроза морей нашел пристанище в китайском порту Далянь. Опять странным кажется то, что этот корабль купила никому не известная фирма, которая не имеет лицензии ни на открытие казино, ни на право заниматься игорным бизнесом, но связана с китайскими военными.
И еще мысли вслух. На этом фоне китайские адмиралы, которые создают океанский флот для день ото дня крепнущей нации, действительно выглядят мудрецами, чего не скажешь о другой стороне.
Ее амбиции косвенно подтверждает капитан китайского порта Шанхай в разговоре с украинским капитаном арестованного в Шанхае судна: «Было время, когда Большой Белый Медведь воспитывал Маленького Китайского Дракончика. Но теперь Большой Китайский Дракон пинает ногами Маленького Русского Котенка».
А где же славянская мудрость у нынешних российских адмиралов? Как можно было корабли от роду которым менее двадцати лет объявлять выслужившими установленные сроки? Объяснение для дураков, или монгольских кочевников, но не для флотских офицеров! Виктор Алексишин
эта статья с Крейсер "Мурманск"
( http://www.murm.severm.net/e107_plugins/content/content.php?content.118 )
