Ведь на сцене, словно на «лобном» месте, судили боевого офицера.

Константин ЛОБКОВ, «Красная звезда».



Многое видел в своей новейшей истории Владивостокский Дом офицеров флота. Здесь, на одной из лучших концертных сцен города, выступают популярные артисты, проводятся торжественные собрания в честь самых ярких событий…

Иная аура царила в большом зале Дома офицеров 26 января сего года. Несмотря на аншлаг, не чувствовалось по лицам присутствующих хотя бы какого-то мало-мальски веселого оживления. А с чего бы? Ведь на сцене, словно на «лобном» месте, судили боевого офицера. Военным судом Владивостокского военно-морского гарнизона ставилась заключительная точка в рассмотрении уголовного дела в отношении капитана Михаила Набойкина из 390-го полка морской пехоты Тихоокеанского флота, который превысил должностные полномочия. Потерпевшими по данному делу проходили 12 военнослужащих самоходной артиллерийской батареи – бывшие подчиненные этого офицера.



«За» и «против»

В чем же конкретно обвинялся молодой комбат, которому, судя уже по первым годам службы, судьба сулила блестящую военную карьеру? Ведь, согласитесь, далеко не каждый военнослужащий, имеющий за плечами и значительно больше «календарей», отмечен за успехи в боевой подготовке грамотой министра обороны, ценным подарком за решение задач командования в дальнем походе на борту БДК в Индийском океане. К этому прибавьте благодарности за выполнение стрельб на полигоне от командиров полка и дивизии, назначение в конце 2006-го на вышестоящую должность – начальника штаба дивизиона, а в году новом планируемое поступление в спецшколу ФСБ.
Итак, офицеру вменялись в вину 12 преступлений, предусмотренных пунктом «А» части 3 статьи 286 Уголовного кодекса РФ, иначе говоря – «превышение должностных полномочий с применением насилия», а также части 1 той же статьи. Все они, как заявил на суде государственный обвинитель – представитель военной прокуратуры ТОФ, безнаказанно совершались с марта по октябрь минувшего года.
В ходе предварительного следствия и в судебном заседании установлено: офицер неоднократно бил своих подчиненных и издевался над ними. Однажды он ударил три раза книгой матроса по голове, столько же – кулаком в лицо и один раз – ногой в область груди за то, что в тумбочке дневального находилась художественная книжка. Другой случай – когда комбат «наказал» подчиненного тремя ударами по лбу за плохое мытье полов в ротном помещении. Или, к примеру, в раздражении ударил в умывальной комнате личного состава деревянным черенком от швабры по голове нескольких матросов только из-за того, что ему показалось, что в подразделении беспорядок и нет дисциплины. Не будем перечислять все преступления офицера. Обратим внимание читателя на самое ужасное из них, связанное с матросом Шолохом в июне прошлого года. Тот, находясь в карауле, на время оставил пост, за что получил «побои и моральные страдания» от рук командира. Наказывая подчиненного за проступок, Набойкин продолжил «воспитание» матроса в бетонном доте, раздев его до трусов и в течение нескольких часов периодически обливая холодной водой. В результате этих «процедур» в ночное время Шолох заболел воспалением легких.
Обвиняющая сторона обратила внимание суда на путаность некоторых показаний подсудимого, который подчас якобы не помнил, как толкнул однажды матроса прикладом автомата в область головы или в плечо, либо напрочь отказывался от выдвинутых против него обвинений, указывая на возможный сговор бывших его нерадивых подчиненных. Зато показания пострадавших логически согласуются и дополняют друг друга, давая полную картину содеянного капитаном Набойкиным. К тому же есть свидетели, которые косвенно подтвердили, что этот офицер мог применять физическое насилие в отношении подчиненных…
Защищая в судебном процессе офицера морской пехоты, известный и в военных кругах адвокат полковник юстиции запаса Анатолий Пышкин высказал свою точку зрения на произошедшее. Да, его подзащитный действительно виноват в том, что, требуя от подчиненных неукоснительного выполнения общевоинских уставов, иной раз действовал отнюдь не законными методами, применяя силу. Но можно ли характеризовать их как тяжкие преступления – настоящие злодеяния, циничные издевательства над подчиненными, что прозвучало в обвинительной речи прокурора?
– Вольно или невольно я попытался поставить себя на место подзащитного, – говорил адвокат, – чтобы понять, как же должен действовать офицер в той ситуации, в которой оказался Михаил Набойкин. По штату в подразделении должно быть шесть офицеров и три прапорщика, фактически – два офицера: он – командир батареи – и «двухгодичник», призванный из запаса, которого нужно учить, как того же матроса. Поэтому Набойкин был и за «замполита», и за командира взвода, и за старшину. Все, начиная от утренних кроссов и до выполнения специальных упражнений личным составом, ложилось в основном на плечи этого офицера. Ему приходилось ходить в караул вместе с матросами через сутки. Он дневал и ночевал в подразделении, потому что болел за его судьбу. От такого напряжения, от невыносимых подчас условий любой может надломиться, попросту устать, махнуть на все рукой. Любой, но не капитан Набойкин. Это был действительно один из наиболее добросовестных военнослужащих части, что подтверждается многими фактами, предоставленными нам офицерами и его командованием.
Государственный обвинитель обратил внимание на то, что полк кадрированный и на каждого офицера здесь приходится всего по два-три бойца. Но ведь в реальности, как сказал допрошенный в судебном заседании начальник штаба полка, с личным составом работают единицы, никто не хочет брать на себя такую обузу. Офицеры хорошо представляют, кто сегодня приходит служить по призыву. Это в основном неподготовленный, часто не настроенный на ратную службу контингент. В том же подразделении, которым прежде командовал Михаил Набойкин, проходили службу до десятка матросов, толком не умеющих даже читать. Как с таких требовать твердого выполнения положений уставов, как сделать из них хороших артиллеристов? Или как себя вести с матросом, который до службы состоял на учете в милиции за различные правонарушения, в том числе и за потребление наркотиков? Что делать с военнослужащим, которому отдаешь приказ, а он, нагло улыбаясь тебе в глаза, делает вид, что ничего не слышит? Или как вести себя с бойцом, который обращается к тебе на «ты» и может запросто обматерить?
Эти вопросы – из обыденной жизни полка морской пехоты, откуда по инициативе бывшего уже матроса Константина Шолоха и его отца – местного журналиста – поднят шум о «неуставщине» в воинском коллективе, после чего несколько офицеров оказались на скамье подсудимых. Чтобы не допустить нарушения воинской дисциплины подчиненными, командир принимает меры, опираясь на устав и собственный педагогический опыт службы. Форм воздействия на нерадивого подчиненного немного. Можно объявить выговор. Еще строже наказать – объявить строгий выговор. А как еще повлиять? На гауптвахту его не посадишь, потому что до последнего времени ее не существовало. Может, увольнения в поселок лишить разгильдяя? Но он в увольнения и так не ходит, потому что не хватает личного состава, все постоянно находятся в нарядах. Между тем с командира – ежедневный спрос за порядок и воинскую дисциплину. И Набойкин – один в нескольких должностных лицах – тянет эту непростую лямку командира. Бывает, срывается, в гневе «награждая» одного правонарушителя подзатыльником, другого – щелчком в лоб.
– Это на самом деле не удары, на которых строится вся тяжесть преступлений, – утверждает адвокат. – Ведь ни у одного из потерпевших из подразделения этого офицера не было обнаружено ни одного телесного повреждения, что доказано в ходе судебного разбирательства. Так за что лишать капитана Набойкина свободы на четыре года и офицерского звания, опираясь лишь на показания обиженных матросов, которые отнюдь не отличались дисциплиной и стремлением к выполнению уставных требований? Кстати, половина из них просит не наказывать своего бывшего командира тюремными нарами…
Обращаясь к суду для возможного смягчения приговора своему подзащитному, Анатолий Пышкин просил учесть, что Михаил Набойкин – офицер в пятом поколении, его отец, дед и прадед участвовали в войнах, защищая Родину, что и он, несмотря на возникшую ситуацию, готов достойно продолжать службу в ставшей родной ему морской пехоте.
Уже в суде офицеры полка просили не лишать капитана Михаила Набойкина свободы. Они не раз видели его в условиях, приближенных к боевым, отважным, умелым и надежным, который не даст в обиду своих подчиненных. Не зря же под его началом просились служить бойцы из других подразделений. Это тоже факт.

Приговор

В своем последнем слове обвиненный в 12 тяжких преступлениях офицер сказал, что ни одного матроса из своего подразделения он не отправил в дисбат, не отдал под суд, не комиссовал. Пытался разбираться с нарушителями правопорядка и дисциплины своими силами. Любой подчиненный может оступиться, но это не повод для того, чтобы ломать ему судьбу, считает капитан Набойкин. Задача командира – поддержать человека, направить на правильный путь. Во многих случаях, связанных с нерадивыми матросами, сегодня, после всего пережитого за два месяца пребывания под домашним арестом, он действовал бы иначе.
Суд поддержал государственного обвинителя, признав офицера виновным во всех преступлениях, и приговорил его к четырем годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима с лишением права занимать должности на госслужбе, связанные с осуществлением организационно-распорядительных функций сроком на три года, и лишения воинского звания капитана. Прямо на сцене осужденный в парадном офицерском мундире Михаил Набойкин был взят под стражу и покинул ее в гнетущей тишине всего зала...

- ссылка -